Бездна скрыта в Чегемском ущелье

ТУРЫ ТИМУРА, СЛОЖЕННЫЕ ИЗ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ГОЛОВ,
или О том, какая бездна скрыта в Чегемском ущелье

У слова «тур» в русском языке много значений. Одно из них – искусственное сооружение в виде груды камней обычно конической формы. Много лет назад я написал материал «Туры Тимура», в котором именно так назвал выложенные людьми каменные пирамиды. Речь в том сматериале шла о Чегемском ущелье, конкретнее, местности в районе бывшего селения Думала, где на ряде вершин имеются такие туры. Исхак Газаев, который был нашим проводником, ныне, к сожалению, покойный, сказал, что в народе эти туры называют Тимуровыми. Но почему именно с великим завоевателем связано данное название объяснить не смог.
И у меня закономерный вопрос – зачем нужно было летом и осенью 1395 года всадникам Тимура, вторгнувшимся в наши края, собирать камни на вершинах гор и что они должны были символизировать – не возник. Процитировав извлечения из арабских и персидских источников, я посчитал тему туров закрытой. И, как оказалось, совершенно зря. Вовсе не груды камней называли «турами Тимура» местные жители, а нечто совершенно другое – чудовищное, страшное и кровавое – груды человеческих черепов. Черепов местных жителей, уничтоженных безжалостным завоевателем.
Напомню, что писали средневековые источники того времени: «Победоносное знамя выступило оттуда (из Азака) и двинулось к Кубани. Черкесы сожгли луга, которые находятся между Азаком и Кубанью; поэтому множество скота победоносного войска погибло на этом пути и оно бедствовало около 7 или 8 дней от бескормья. Переправившись через много рек и болот… бла-годаря помощи всевышнего и блеску счастья Тимура, властной рукою ограбили их улус черкесский, захватили большую добычу…
Когда мысли Тимура успокоились от дел с областью черкесов, то он со всеми войсками повернул к горе Эльбурз. В намерении покорить неверных знамя, мир завоевывающее, направилось на Буриберди и Буракана, который был правителем народа асов. Вырубив леса и проложив дорогу, (Тимур) с целью джихада взошел на гору Эльбурз. В горных укреплениях и защищенных ущельях у него было много стычек с врагами веры и во всех делах победоносное войско (его), согласно обещанию «поистине наши войска будут победителями», одержало победу, разорили их крепости, и милостью судьбы для победоносного войска стала несметная добыча из имущества неверных». (Цит. по книге: «Золотая Орда в источниках. Том первый. Арабские и персидские сочинения». (СМИЗО), ч.1-2. Извлечения из сочинений арабских, извлечения сочинений персидских. М., 2003. С. 359-360)
Башни (пирамиды, туры – суть одна) из вражеских черепов считаются изобретением беспощадного Тимура. Так ли это или нет, сказать трудно. Но то что такое обращение с поверженным соперником практиковалось – однозначно. Источники свидетельствуют, что «во время осад городов в первый день над шатром Тимура вывешивались белые флаги, сигнализировавшие осажденным, что их пощадят в случае сдачи города. На второй день вывешивался красный флаг в знак того, что руководители осады не будут пощажены, и, наконец, черный – означал гибель всем».
Вот что пишет исследователь Ру Жан-Поль в работе «Тамерлан»: «На другой день, 17 ноября, на рассвете Великий эмир устремился на Исфаган с карательной операцией. Город занял оборону. Что иное теперь ему оставалось? Увы, после того, как его разоружили, он сдался быстро. Тамерлан хладнокровно, как если бы просто собирал десятину, приступил к уничтожению населения. Для начала он изолировал квартал саидов, затем улицу, где жила одна прославленная семья, а также улицу, предоставившую убежище всеми признанному шейху, и наконец переулки, населенные теми, кои спасли его воинов, отворив для них свои двери. И только после этого он велел каждой воинской части безжалостно убивать остальных, а передвижным счетным отрядам, спешно созданным в различных уголках города, принимать и считать головы умерщвленных жителей.
…Убивали без разбору, лихорадочно и в количествах значительно больших, чем было велено. Обезглавливали и женщин. Им срезали волосы, замазывали лица, чтобы можно было выдавать за мужчин. Заваленные работой контролеры не очень всматривались. По мере накопления кровавых трофеев их вывозили за город и там возводили из них «башни».
Воистину ужасная кара, постигшая этот огромный город, возможно, насчитывавший около полумиллиона человек, не укладывалась в сознании. Некоторые современники говорили о ста — двухстах тысячах убитых. Эти завышенные цифры свидетельствуют о впечатлении, произведенном излагаемыми событиями. Очевидец, персидский историк Хафизи Абру, основываясь на виденном с одной лишь части стены, насчитал не менее сорока пяти «минаретов», сложенных из одной-двух тысяч голов, то есть в среднем из полутора тысяч черепов, а всего — из семидесяти тысяч. Эти подсчеты исследователи считают преувеличенными, однако ничем не обосновывают свои выводы, а посему мы склонны доверять приведенным данным. …Тимур бросил свою конницу на детей, собранных неким сердобольным эмиром и приведенных к нему в надежде тронуть его сердце: «И дети были опрокинуты, растоптаны; их тела опорожнились; они были разорваны на части и превращены в месиво, прежде чем последняя цепь всадников промчалась по бедным останкам».
Вот как описан захват крепости на Такрите (Ирак): «Он превратил семьдесят тысяч человек, почти всех своих воинов, в «саперов». Они обложили ее стены дровами и подожгли их. Когда укрепление рухнуло, «саперы» превратились в воинов и бросились на штурм. Потом из черепов были сложены «башни», которые снабдили надписями: «Так наказаны злодеи».
А это о взятии Багдада: «За малым исключением все, не сумевшие спастись бегством, были уничтожены. Из голов были сооружены «башни»; военный секретариат насчитал в каждой от ста двадцати до семисот пятидесяти черепов, то есть в сумме девяносто тысяч. Здесь Тимур преуспел даже более, чем в Исфагане».
Теперь вернемся на землю нынешней Кабардино-Балкарии, где воины Тимура побывали трижды, оставив после себя поистине кровавый след. Именно так – «Кровавый след – мы навзали свою книгу о пребывании «железного хромца» в наших местах. К ней и отсылаем всех желающих узнать более подробно о событях более чем шестивековой давности.
Что же касается «туров», оставленных на земле чегемской, то история обрела ясность после рассказа Юрия Шахмурзаева, уроженца Эль-Тюбю. Юрий Саидович – сын Саида Шахмурзаева, классика балкарской литературы; ему 85 лет. Сорок лет назад, работая в правительстве республики, он отвечал за прокладку обходной дороги (основную тогда смыл сель), которая выходит сразу к последнему (перед Эль-Тюбю) мосту. Дорогу, естественно, проводили с помощью техники. Бульдозер и раскрыл грот, нависающий сразу над мостом – на высоте с пятьдесят или немногим более метров. В этом гроте находились черепа, множество черепов. Рабочие вытащили их, посчитали. Черепов оказалось 312. Многие с повреждениями холодным оружием – колотыми ранами на лбу, затылке. Следовательно, эти воины погибли в бою. Других вероятно пленили, а потом уже отрубили головы. Черепа были на редкость светлыми, чуть ли не белого цвета. Зрелище страшное, если не сказать больше.
Юрий брал черепа в руки, вглядывался в них, пытался представить, кем были эти люди. После того, как черепа подсчитали, их сложили обратно в грот и бульдозер привалил к нему землю. Вывод, почему черепа оказались в земле, сделать было нетрудно – после ухода Тамерлана оставишиеся в живых местные жители сложили их в ближайшее укромное место, коим оказался грот.
Эта история прозвучала спустя более чем сорок лет (черепа нашли в 1975 году), когда Юрий Саидович поведал ее мне. И вот мы едим в Чегемское ущелье. Удивительно, но память не подвела аксакала. Он сразу, не выходя из машины (все-таки возраст берет свое и ходить уже трудновато, особенно по горам), показал рукой место, где примерно находился грот. Что, впрочем, было нетрудно, имея такой ориентир, как мост, с одной стороны. С другой ¬ устрашающий тур должен был находиться на обозримом месте, виден всем, проезжающим по ущелью. иначе он терял свое значение.
Но вот проблема – дороги к гроту не было: ее смыло скорее всего стихией. Глядя от трассы даже трудно было представить, что здесь вообще была когда-нибудь дорога. Появились сомнения в ориентирах Юрия Саидовича и чтобы развеять их я решил взобраться на гору. С трудом отыскал нечто вроде тропинки, столь отвесно поднимающейся вверх, что все время приходилось хвататься руками за кусты и траву.
Но подъем оказался недолгим. Каких-то сорок метров и и перед мной открылась дорога. Достаточно широкая, идущая зигзагом над обрывом. Правда, по ней сегордня не проехать – завалена свалившимися сверху камнями, заросла деревьями. Проехать нельзя, но пройти можно. без труда. Вот и показанное Шахмурзаевым место – и справа, и слева от вьющейся внизу ленты шоссе оно видно великолепно. Где-то здесь должны лежать черепа. Впрочем, не где-то, а именно здесь. Примитивные биолокационные рамки, сделанные в походных условиях из куска алюминиевой проволоки, сошлись, а потом завертелись как заведенные. Если исходить из того, что так в биолокации трактуется нахождение в одном месте большого количества органические остатков, то черепа должны быть здесь.
Что дальше? Раскопать их? А для чего? Узнать, сколько? Это итак известно. Определить, какие повреждения причинены им при жизни? Тут и никаких исследований проводить не надо. Смертельные, а уж чем-именно – есть ли разница. То, что все эти люди были умерщвлены, свидетельствует о том, что они не отступили перед безжалостным завоевателем, предпочли геройскую смерть в бою, а кто попал в плен, вряд ли просил о пощаде. Пощады быть не могло. Я решил не нарушать покой воинов Тохтамыша, с целью наказать которого и пришел Тимур на землю Кабардино-Балкарии.
…Я стоял на гребне, где когда-то высился огромный тур из человеческих голов и время оживало, открывая страшные страницы недалекого прошлого. Ржанье лошадей, топот копыт, свист стрел, звон сабель, гортанные крики звучали отовсюду. Солнце освещало верхушки скал и казалось, что это не всполохи, а кровь людская струится по ним, заливая все ущелье. Пребывание Тимура на Кавказе ознаменовалосось горами трупов, которых никто не хоронил и они лежали годами по той простой причине, что практически все население, проживающее здесь, было умерщвлено, турами, сооруженными из голов, реками крови, от которой земля становилась коричневой.
Вид, открывающийся с места, где некода возвышался зловещий тур оставленный железным хромцом, открывался удивительный. Казалось, должно было царить умиротворение. Но что мешало его ощущать. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что больше не хочу находиться здесь, что нечто тяжелое, мрачное наплывает на меня и захватывает в свои объятьям. Что это было? Это была бездна. А в бездну, как известно, заглядывать не надо. Иначе бездна заглянет в тебя…