В 2008 году в Кабардино-Балкарии отмечалось 300-летие Канжальской битвы, в которой войско крымского хана Каплан-Гирея I было разбито кабардинским ополчением, руководимым князем Кургоко. Эта битва, без всякого преувеличения, одно из важнейших событий военной истории Северного Кавказа того времени, по большому счету, самая значимая победа кабардинцев над внешним врагом.
Проходила битва на горе Канжал (Кынжал), название которой созвучно тюркскому словосочетанию «кан жол» – кровавый путь.
Имеется немало сведений о самом сражении и месте, где оно состоялось – значительная часть их воспроизведена в книге «Канжальская битва и политическая история Кабарды», вышедшей в нашем издательстве. В ней опубликованы архивные и фольклорные материалы, записки и отрывки из работ Абри де ла Мотрэ, Ксаверио Главани, Густава Гербера, Клапрота, Дмитрия Кантемира, Семена Броневского, Николая Данилевского, Шоры Ногма, Хан-Гирея и целого ряда других авторов.
Лучшей, и не только на наш взгляд, научной работой об этом сражении является труд историка Валерия Сокурова «Канжальская битва и ее отражение в кабардинском фольклоре». Валерий, сосед по дому авторов этих строк, активно сотрудничал с нашим издательством – выпустил книгу о знаменитом фольклористе Зарамуке Кардангушеве, подготовил фундаментальную статью «Институт выезда на службу у черкесов», которую мы опубликовали в журнале «Эльбрус». Планировались и другие работы, если бы не неожиданный отъезд Сокурова на постоянное место жительства в Москву.
Большинство трудов о Канжальской битве (авторы этих строк заговорили о важности данного события задолго до предъюбилейных публикаций), появившихся в последнее время, в той или иной мере базируются на сокуровской, но выводы многие историки, отнюдь не располагающие другими источниками, делают совершенно разные.
В первую очередь это касается итогов битвы, количества ее участников и места проведения сражения. Вследствие чего мы приведем обширную цитату из сокуровского труда, касающуюся силового соотношения противоборствующих сторон и имеющую самое прямое отношение к нашему материалу: «В источниках приводятся весьма разноречивые сведения о численности войска, собранного ханом. Опираясь на хронику Рашида (1720), И. Хаммер (1831) утверждает, что в поход с Каплан Гиреем I на кабардинцев отправилось 20 тыс., в том числе 6 тыс. ногайцев из Бессарабии, 1,5 тыс. сейменов хана, 3 тыс. сипахи (турецкая кавалерия) под командованием бейлербея (наместника) Кафы Муртазы-паши; еще 5 тыс. темиргоевцев и 5 ногайских племен принудил хан силой. Трудно сказать, на чем основаны эти данные. Очевидно, Рашид почерпнул их из официальных турецких или татарских источников. Цифру 20 тыс. называет также источник кабардинского происхождения. Это письмо князя Татархана Бекмурзовича, который был, пожалуй, достаточно осведомлен о величине войска противника. А в письме кабардинских князей от 1769 г. встречается уже 40 тыс. В описаниях де ла Мотрэ, Дмитрия Кантемира и И.-Г. Гербера приводятся более крупные размеры войска. А де ла Мотрэ определяет его в 100 тыс. человек (число, конечно, явно преувеличенное). Кантемир пишет, что Каплан Гирей I выставил против кабардинцев 80.000 татар, а «когда переправился через Танаис, к нему присоединились 15.000 кубанцев». И.-Г. Гербер называет более скромное число – 30 тыс.
Итак, назвать точную цифру нет возможности. Приведенные данные позволяют, однако, составить представление о масштабах ханского войска и его организационной структуре. Таким образом, войско под верховным начальством Каплан Гирея I составляло не менее 20-30 тыс. и включало в себя крымских и турецких солдат, ногайцев и темиргоевцев».
Сегодня кое-кто упор делает на самые большие цифры (сто тысяч человек!), что вступает в противоречия с истинным положением дел. Тем, кто бывал на Канжоле, понятно: столь огромная конско-людская масса никак не могла разместиться на достаточно небольшом пространстве гористой пересеченной местности. Но а если даже разместилась, более того, стояла достаточно продолжительное время (около трех недель), то должна было оставить от себя весьма ощутимые следы. А ведь была еще и «принимающая», так сказать, сторона. А это, по разным источникам, от 7-12 до 30 тысяч человек. Следовательно, следы от такого пребывания войск должны были сохраниться, причем весьма значительные.
Кроме того, по свидетельствам дипломатических источников, в частности, донесению российского посла в Константинополе П. А. Толстого канцлеру Г. И. Головкину «о бесславном завершении похода крымских татар на черкес», только «с пашею Муртазою янычан и турчан возвратилось в Керчь всего человек с тридцать, а прочие все тамо пропали, которых было с ним всего больше четырех тысяч турок конных и янычан*». И это только часть потерь.
Следовательно, на Канжоле нашли свою погибель по самым скромным подсчетам не менее десяти-двадцати тысяч крымцев. Значит, помимо следов пребывания войск должны остаться и многочисленные захоронения.
Этот вопрос давно волновал нас. Дело в том, что целый ряд экспедиций в те места, проведенных в 2004-2006 годах, экспедиций, достаточно хорошо подготовленных и оснащенных (нам помогали пастухи, которым эти места были знакомы вдоль и поперек; к поездкам привлекались опытные поисковики, в наличии у коих были самые современные металлодетекторы) не дал абсолютно никаких результатов. Мы искали в разных местах, буквально облазили горные склоны, но ничего (за исключением пары наконечников от стрел) так не нашли. Хотя подобного рода артефактов должно было быть многие тысячи, ведь раскопки в этих местах никогда не велись – до последнего времени необходимой качественной аппаратуры просто не имелось.
И вот еще одна экспедиция, проходившая, напомним, задолго до юбилейных событий. В этот раз в ней только металлодетекторы имели четыре человека, что позволяло значительно расширить круг поисков.
Дело в том, что до нынешнего времени так точно и неизвестно, где проходило само сражение, в каком месте размещался лагерь крымцев, с какой из вершин были направлены вниз 300 ослов с привязанными к их спинам вязанками сена, которые (ослы, естественно) «ужасным криком своим до того перепугали неприятеля, что он в беспамятстве и смятении стал рубить друг друга». Хотя имеется целый ряд привязок к местности. В частности, знаменитая Алеготова скала, о которой пишет все тот же Шора Ногма. Названная так потому, что «толстый паша Алегот в бегстве упал со скалы, на половине которой, зацепившись за дерево, повис и кончил жизнь в таком положении».
Итак, прибыв на место, где проходило знаменитое сражение, поисковики немедленно ринулись в бой . Выстроившись в ряд, разойдясь друг от друга на расстоянии 50-70 метров, они медленно двинулись по наиболее плоскому месту в районе Канжола, где только и можно было разбить относительно большой лагерь.
Особых находок, помня результаты предидущих поездок, мы не ожидали, но все-таки надеялись что при столь массированном поиске какие-то артефакты будут найдены. Спустя где-то полтора часа намеченный участок был пройден. Находки – два наконечника от стрел, не представляющих никакого научного интереса.
Поиск продолжили под скалой, той самой, носящей имя крымского паши, но вновь неудачно. Здесь же расположились на обед, размышляя, как поступить дальше. И тут к нам подъехал работник природоохранных органов Хасан, долгое время, как выяснилось в разговоре, наблюдавший за нами со стороны. Оказалось, у нас есть общие знакомые, более того, как-то сидели даже за одним столом. Поделились с Хасаном нашими проблемами и он посоветовал поискать невдалеке от привала – на холме, название которого с кабардинского переводится как место, на котором делили добычу.
Крутой спуск по дороге вниз, относительно ровная площадка,где когда-то располагался штаб отгонных животноводческих пастбищ Хаймаши, неоднократно посещаемый одним из авторов этих строк в период его работы в газете «Советская молодежь» в семидесятых годах прошлого века. Знакомый пейзаж, только от штаба не осталось сегодня никаких следов.
Дороги к нужному нам холму как таковой нет. Едем по бывшим пастбищам, давно забывшим, какому количеству скота они давали пропитание. Чуть не застреваем в мочаках, по которым и пешком-то передвигаться проблематично, а уж на тяжелом джипе тем более. Сами не заметили, как заехали в настоящее болото. Машина буксует и возмущается.
Спешиваемся, рассредотачиваемся и начинаем подъем на курган. Металлодекторы не показывают ничего на склонах, но на макушке, весьма небольшой по площади (не более сотни человек поместится), начинают дружно подавать голоса. Раскопки приносят две необычные находки – панцирные нашивки, изготовленные из металла, да сгнившие от времени остатки воинских доспехов. Все.
Несколько расстроенные, уезжаем. Канжол и на этот раз не открыл нам своих тайн, не поделился добычей, остатки которой, хоть малые, обязательно должны были находиться в земле.
О чем же это говорит? То, что сражение было, сомнению, естественно, не подлежит. Но скорее всего как таковое оно проходило не в том месте, которое историки ему отводят. Ведь вещественных следов не найдено практически никаких. Ситуация схожая с Куликовым полем – оно есть, а доказательств, что битва с татаро-монголами происходила именно здесь, раз-два и обчелся. Впрочем, по историческим данным Куликовская битва велась на площади в десятки тысяч гектаров, а не на десятках, как Канжальская. Возможно, на месте, где мы провели расширенный поиск, состоялось какое-то локальное сражение. Вероятно, и топонимические названия отражают эту локальность.
Следовательно, поиск надо расширять, ведь павшие в той битве так и остались на месте сражения, значит, дожны быть братские могилы. Тем более, что мы многое слышали о находящихся в районе Канжола татарских кладбищах. Во всяком случае, расположение одного из них – огромный овраг, в глубине которого под сравнительно небольшим слоем грунта находится великое (со слов очевидца) множество человеческих черепов и костей – известно. Очевидец этот, проживающий в селении Хабаз, обещает показать означенный овраг, но обставляет исполнение просьбы целым рядом условий. Они достаточно трудно выполнимы, но тем не менее мы верим, что сумеем договориться.
Известно нам и место Асланжи в районе Канжола, где долгое время стоял памятный камень типа могильного, имевший какие-то надписи, а ныне увезенный в неизвестном направлении. Вот почему мы надеемся, что письменные источники Канжальской битвы обретут и вещественные доказательства.
Источник
Виктор Котляров
http://viktorkotl.livejournal.com/63470.html
http://viktorkotl.livejournal.com/63527.html
